Чудесный осенний день. По пути на занятия Илай фотографирует парочку панков. Нейт заканчивает футбольную тренировку и собирается позавтракать со своей подругой Кэрри. В школьном офисе Джон оставляет ключи от отцовской машины своему брату. Бриттани, Джордан и Николь сплетничают в кафетерии… Обычный школьный день, которому было суждено превратиться в вакханалию смерти.Рейтинг КиноПоиска: 6.460 (7879)
Рейтинг IMDB: 7.20 (50 082)
Рейтинг MPAA: 
Чудесный осенний день. По пути на занятия Илай фотографирует парочку панков. Нейт заканчивает футбольную тренировку и собирается позавтракать со своей подругой Кэрри. В школьном офисе Джон оставляет ключи от отцовской машины своему брату. Бриттани, Джордан и Николь сплетничают в кафетерии… Обычный школьный день, которому было суждено превратиться в вакханалию смерти.
Решил для своей пятидесятой рецензии выбрать что-нибудь особенное, нежно любимое и с радостью вспоминаемое. И выбор оказался делом не простым. На «Груз 200» рецензия уже написана, на «Cosmopolis» — тоже, отзыв на «Holy Motors» написал практически сразу после просмотра… Пришлось выбирать из тех фильмов, которые просмотрены уже давно, но каждая их деталь до сих пор осталась в памяти. Из фильмов, которые уже долгое время горячо любимы и, более того, считаются мною лучшими. И выбор пал на великолепный фильм Гаса Ван Сента «Elephant» — эталонный образец стиля американского мастера и серьезного авторского кино вообще.
Для всех поклонников Ван Сента было очевидно, что в конце девяностых он начал ощутимо сдавать. «Good Will Hunting» и «Finding Forrester» оказались какими-то слишком политкорректными и практически неживыми. Лишь в двухтысячных началось возрождение, причем довольно стремительное.» двухтысячном году появился вполне пристойный «Gerry», а почти сразу, через три года — истинный шедевр под лаконичным и многозначным названием «Elephant».
Животный ужас в лице подросткового насилия и вправду возникает внезапно и всегда не к месту — как слон в посудной лавке. Его быть не должно, но он есть. Его нельзя не заметить — но явно стараются отрицать. «У нас все хорошо», «Это пустословие недовольных», ect. Но дети с каждым новым случаем проявления этого самого насилия становятся все более жестокими. В чем же причина?
Ван Сенту, в общем-то, все равно. Его факт ранних смертей увлекает сам по себе. Герои-подростки ему нужны для изображения метафоры жизни, которая вроде бы есть, а через мгновение — вдруг исчезает. И вот герои Ван Сента ходят по школьным коридорам, повернувшись спиной к камере, общаются в школьной столовой на отвлеченные темы, фотографируются, вызывают рвоту в туалетах, в общем живут. Жизнью бесполезной и пустой. Прямо как герои фильма «Gummo» другого американского исследователя подростков Хармони Корина. И так же, как и в фильме Корина, вдруг жить перестают.
Да, Ван Сент избирает тему школьного насилия не для того, чтобы исследовать причины этого, а лишь для того, чтобы на его фоне рассказать о том, как на его взгляд скоротечна и бесполезна жизнь человеческая. И как она в любой момент может прерваться. По абсолютно бестолковой причине, ведь герои-убийцы, в общем-то, убивают скорее ради развлечения, а не ради мести, как это происходит в любимом всеми эстонском «Klass». Фильм Ван Сента гораздо глубже. И чем он замечателен, так это отсутствием морали как таковой. Событие произошло — и все тут. Факт остается фактом. А причины… Вам действительно нужно знать о причинах?
В заключении скажу, что свои награды — аж три приза в Каннах-2003, один из которых еще и главный — картина «Elephant» заработала по заслугам. Более глубокого фильма у Гаса Ван Сента я еще не видел. «Elephant» затрагивает сразу несколько тем — и каждую полностью раскрывает, оставляя при этом зрителю место для размышлений. Он не учит. И это прекрасно.
Классика.
————————————————————————————-
Удивленно возводя брови, зритель силится понять, по каким заслугам простому и невзрачному фильму «Слон» Гаса Ван Сента вручили высшую кинонаграду в 2003 году, фактически вознеся на пъедестал и прямолинейно назвав лучшим фильмом года.
Медитативная картина одного из самых влиятельных режиссеров современности отсылает нас к перестрелке в школе «Колумбайн», затронутая двумя годами раньше в документальной работе Майкла Мура «Боулинг для Колумбины». Проблема, мягко говоря, неоднозначаная и тиражируемая. Если Мур пытался более глобально разобраться в причинах доступа американского народа к оружию и генетическо-национальному страху перед мнимым врагом, то Гас Ван Сент концентрируется именно на школьном эпизоде одного дня, самого обычного дня, завершившегося кровавой баней.
Отступив в 2000-ых от методов традиционной американской съемки, Гас Ван Сент экспериментирует с кадром, камерами, объективами, направляя художественные искания в сторону тотального замедления, что превышает все нормы в «Параноид-Парке», и отпугивает потенциального зрителя, отправляя режиссера в андеграунд, и лишая высоких бокс-офисов. В отличие от «Параноид-Парка», действие в «Слоне» не совсем остановилось, но все к этому стремится. «Слон» вообще та идеальная пропорция, найденная Ван Сентом между хаосом жизни и созерцательностью, но даже для ее восприятия зрителю необходимо замедлить свои волны мозга и настроиться на волну режиссера. «Слон» — это аудио-визуальное творение, в котором сюжетная нагрузка сведена к минимуму. Большая часть хронометража уделена глубоким кадрам с пропорциями, имитирующими объемную картинку. Камера методично изучает школу и учеников, отводя каждому минут по десять. Оператор следит за детьми, вылавлия обрывки разговоров и маршруты всех движений и пересечений. Ничего необычного, но в этом равномерном и тихом действе рождается ужас. Причем ужас рождается из апатии, в которую впадают все, включая оператора. Никто не видит слона, а резкость картинки нарушается, и происходит полная расфокусировка.
Слон — это как социальные проблемы учеников, такие как анорексия, хамство, соперничество, так и, буквально, два мальчика, входящих беспрепятственно в школу в полном камуфляже и с прямоугольными сумками для хранения оружия. Гас Ван Сент целенаправленно избегает истерии, которую любят другие режиссеры в эпизодах террористических актов. Убийства хладнокровны и методичны, спланированы. Перестрелка не нарушает динамику фильма, апатия проникла во все углы. Не подъезжает спецзназ с рупорами и не оцепляет участок. Все это лишнее и остается за кадром. Гас Ван Сент добивается чего-то совсем другого…
Разбираясь в мотивах преступления, удивленный зритель сталкивается с кажущимся безразличием к мотивам самого режиссера. Вроде, этакое мокьюментари, воссоздание событий одного дня, в которых режиссер и сам не разобрался, да еще прелипил собственные пристарстия. Свидетели, выловленные Майклом Муром, твердят об увлечении нацизмом стрелявших. Гас Ван Сент же специально лишает эту версия всякого смысла, «знакомя» своих геров с идеологией Гитлера за минуту до того как им доставляют оружие. В кружке сексуального воздержания, ученики обсуждают проблему гомосексуализма, да и сами преступники этим грешат. Опять же можно сделать поспешный вывод, что это озлобленные на весь свет гомики. Но и здесь тупик: их первый поцелуй спонтанный и постольку, поскольку вечером им умирать, а они еще ни с кем не целовались. Может быть они доигрались в контр-страйк до того, что вообразили себя спецназом, или террористами, или бог весть еще кем? Вроде бы и правда: и ребята в кадре сидят за компьютером, и съемка как в игрушке, с затылка. Но опять же слишком просто.
Я тут подумал, что игра в пейнтбол, как секс в презервативе. Удовльствие есть, но не полное. Почему все так любят эту игру? Почему людям нравится стрелять? А что если краску заменить на пули, а друзей, с которыми играешь, на незнакомых людей, и дать лицензию на убийство? Лишь единицы согласятся на подобные условия, даже если им пообещают, что они не будут нести ответсвенности. Существует такая вещь, как естественная мораль, запрещающая отнимать жизнь у другого человека. В «Слоне» с его хладнокровием, подобной морали нет и в помине. Есть лишь апатия. В кадре и в словах персонажей, и в их действиях. Кто-то свел ценность жизни к нулю, кто-то не особо о ней заботится, проблевывая в унитаз, но жаждет от нее удовольствий, а кто-то стремитcя запечатлеть каждый момент этой жизни на пленку. Так есть ли в этом смысл? Определенно, что ни для людей, попавших под автоматную очередь. Их смерть бессмысленна.
Над одним несчастливым местом в один день сгустились тучи, и кто-то решил сментиь краску на пули, не вкладывая в это особый смысл и философию. Но знаете, что говорит Ван Сент. Для 13 человек этот день был последним, и они достойны того, чтобы камера не отходила от них, продлить им жизнь на лишних десять минут, которые зрителю, пожалуй, тяжело будет смотреть. Но разве досуг зрителя более важен, чем жизни этих детей?